5.01.2024

М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры

Всем известно, что материнское общество может понести ответственность по долгам дочернего.

В ст.67.3 ГК РФ выделяется три формы такой ответственности:

— солидарная ответственность по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение указаний материнского общества;

— субсидиарная ответственность при банкротстве дочернего общества по вине материнского;

— ответственность за убытки, причиненные материнским обществом дочернему.

Последние две формы по своей правовой природе являются деликтной ответственностью, которая в части, не урегулированной специальными банкротными или корпоративными нормами, регулируется главой 59 ГК РФ “Обязательства вследствие причинения вреда” (подробнее о данных видах ответственности изложено в статье «Как кредитору взыскать деньги с банкрота. Часть II. Субсидиарная и иная ответственность контролирующих должника лиц«).

Общее правило о деликтной ответственности гласит: «вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред» (абз.1 п.1 ст.1064 ГК РФ).

Если материнское общество так осуществляло свои властные полномочия по отношению к дочернему обществу, что это привело к наступлению вреда имущественной массе дочернего общества, то можно сказать, что материнское общество причинило вред дочернему обществу и его кредиторам. А раз материнское общество является причинителем вреда (делинквентом), то оно должно этот вред возместить. Этим и объясняется то, что материнское общество может отвечать по долгам дочернего.

Но возможна ли обратная ситуация, когда дочернее общество отвечает по долгам материнского общества?

Ни в ст.67.3 ГК РФ, ни в ст.1064 ГК РФ оснований для такой ответственности мы не найдем. Ведь дочернее общество не имеет возможности определять деятельность материнского общества. Дочернее общество не имеет никаких властных полномочий по отношению к материнскому обществу, не может давать обязательные для него указания, а значит само по себе не может причинить вред материнскому обществу и его кредиторам.

И тем не менее, дочернее общество может нести ответственность по долгам материнского общества. Видится два возможных основания для наступления такой ответственности — это злоупотребление корпоративной формой и совместное причинение вреда.

Злоупотребление корпоративной формой как разновидность злоупотребления правом

Пожалуй главным преимуществом ведения бизнеса через юридическое лицо является имущественная обособленность и самостоятельная ответственность последнего. Это стимулирует предпринимателей рисковать и создавать инновации, не боясь потерять все свое личное имущество.

Вместе с тем, никто не может злоупотреблять правом, в том числе и правом вести бизнес через юридическое лицо. В определении ВС РФ от 25.09.2020 N 310-ЭС20-6760 акцентировано, что не только контролирующие, но и “действующие с ними совместно лица не вправе злоупотреблять привилегиями, которые предоставляет возможность ведения бизнеса через юридическое лицо, намеренно причиняя вред независимым участникам оборота (ст.10 ГК РФ)”.^[1]

В случае злоупотребления правом суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права (п.2 ст.10 ГК РФ). В частности, чтобы нивелировать злоупотребление корпоративной формой суд может возложить на всю группу компаний, подконтрольных одному лицу, ответственность по долгам одной из этих компаний.

В англо-американском праве подобное игнорирование правосубъектности юрлица, выражающееся в распространении ответственности по долгам юрлица на иных субъектов, объясняют через разные теории и доктрины, в том числе “снятия корпоративной вуали” (piercing the corporate veil), “единого коммерческого предприятия” (single business enterprise) и др.

Даже Президиум ВАС РФ один раз прямо сослался на доктрину “снятия корпоративной вуали” в постановлении от 24.04.2012 N 16404/11 (хотя мог сослаться на принцип «приоритета существа над формой»). В этом деле два независимых юрлица, формально не являющиеся филиалом или представительством иностранного банка (Парекс банк, а затем Цитаделе банк), но аффилированные с ним и имеющие сходные с ним наименования, оказывали банковские услуги на территории РФ под брендом данного банка. Сам банк на своем сайте указывал адреса этих юрлиц как адреса своих представительств. Соответственно, у потребителей формировалось представление о том, что это легальные представительства банка. В результате, несмотря на отсутствие у данных юрлиц формального статуса представительства, суд признал их представительствами банка (а значит все заключенные ими сделки — это сделки самого банка и обязательства по этим сделкам возникли у банка).

Проявление доктрины “снятия корпоративной вуали” можно обнаружить и в постановлении Конституционного Суда РФ от 08.12.2017 N 39-П по “делу Ахмадеевой”. В нем указано, что в тех случаях, когда юрлицо служит лишь «прикрытием» для действий контролирующего его физлица (т.е. de facto не является самостоятельным участником экономической деятельности), не исключается возможность привлечения такого физлица к ответственности за вред, причиненный бюджету, еще до наступления признаков невозможности исполнения юрлицом налоговых обязательств.

Важно лишь понимать, что в нашем правопорядке суд применяет нормы позитивного права. А различные теории и доктрины могут быть использованы лишь в качестве дополнительного обоснования выводов суда при применении конкретной нормы права.

Совместное причинение вреда

Ответственность дочернего общества по долгам материнского может наступить, если будет доказано, что дочернее общество в какой-либо форме способствовало материнскому обществу в причинении вреда третьим лицам.

Правовым основанием наступления ответственности в данном случае будет ст.1080 ГК РФ о совместном причинении вреда, которая гласит: “Лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно”.

Верховный Суд РФ выработал следующие критерии определения совместного характера действий (бездействия) причинителей вреда:^[2]

— о совместном характере действий могут свидетельствовать их согласованность, скоординированность и направленность на реализацию общего для всех действующих лиц намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д.;

— пока не доказано иное, предполагается, что действия аффилированных между собой лиц являются совместными;

— совместность может образовываться совместными действием и бездействием.

Сопричинители не должны выполнять абсолютно идентичные действия по причинению вреда. Главное, чтобы их поведение нарушало один интерес кредитора и вносило вклад в развитие причинно-следственной связи между первоначальным событием причинения вреда и его наступлением.

Дело Совкомбанка против Ситибанка

В качестве примера, когда суд возложил на дочернюю компанию ответственность по долгам материнской компании, можно привести дело № А40-167352/23, в рамках которого ПАО «СОВКОМБАНК» (истец) взыскивал солидарно с американского CITIBANK N.A. (ответчик-1) и российского АО КБ «Ситибанк» (ответчик-2) 24 миллиона долларов США.

Суть спора следующая.

В результате ряда сделок, заключенных во исполнение Генерального соглашения, у ответчика-1 образовалась задолженность перед истцом в вышеуказанном размере (основной долг по договору).

США ввели в отношении истца блокирующие санкции. Ответчик-1 заблокировал счет истца и зачислил сумму долга на этот заблокированный счет.

Истец не признал долг погашенным, поскольку исполнение обязательства было формальным, реально истец деньги не получил. Поэтому истец предложил, чтобы долг перед ним погасила российская “дочка” ответчика-1, а именно ответчик-2.

Оба ответчика входили в группу компаний “Citi”, внутри которой компании имели следующие 100-процентные доли участия друг в друге: Citigroup Inc → Citicorp LLC → Citibank N.A → Citibank Overseas Investment Corporation → Citigroup Netherlands B.V. → АО КБ «Ситибанк». То есть ответчик-1 опосредованно владел 100% акций ответчика-2. При этом материнская компания Citigroup Inc опосредованно владела 100% акций обоих ответчиков.

Ответчик-2 отказался погашать задолженность ответчика-1 перед истцом, ссылаясь на то, что он является самостоятельным юрлицом, не вступал в договорные отношения с истцом, не несет ответственность по обязательствам ответчика-1, безосновательное взыскание убытков с ответчика-2 приведет к удовлетворению требований истца за счет российских клиентов ответчика-2.

Арбитражный суд города Москвы иск удовлетворил.

Ответственность ответчика-1 суд обосновал через деликт, выразившийся в недобросовестном поведении и злоупотреблении правом.

Суд указал, что в рассматриваемом случае предметом исковых требований является взыскание с ответчиков убытков, причиненных санкциями недружественных стран, а не взыскание задолженности по Генеральному соглашению, подчиненному английскому праву.

Согласно Постановлениям Конституционного Суда РФ от 09.07.2021 № 34-П и от 13.02.2018 № 8-П следование стороной спора санкционному режиму, установленному иностранном государством в одностороннем порядке, следует квалифицировать как недобросовестное поведение. В том случае, когда недобросовестными действиями или бездействием причиняется вред чьим-либо имущественным правам и интересам, права данного лица восстанавливаются путем предъявления иска о возмещении вреда (ст.1064 ГК РФ).

Перечислив сумму долга на заблокированный счет, ответчик-1 тем самым не исполнил свое обязательство, а злоупотребил правом (ст.10 ГК РФ). В результате такого злоупотребления правом были нарушены права истца и ему были причинены убытки (реальный ущерб). Согласно п.4 ст.10 ГК РФ, если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.

Солидарную ответственность ответчика-2 суд фактически обосновал через доктрину единого хозяйствующего субъекта (single business enterprise), а в качестве позитивно-правового основания суд применил ст.1080 ГК РФ о совместном причинении вреда.

1. Суд указал, что ответчик-2 фактически выполняет функции российского подразделения (филиала) Citigroup Inc. Citigroup Inc в лице ответчика-2 получает прибыль в РФ, которую распределяет внутри группы. При этом, незаконно блокируя (удерживая) денежные средства истца на счете в США, обогащается вся группа компаний “Citi”, включая ответчика-2.

Несмотря на то, что ответчики формально являются автономными юридическими лицами, они имеют единый центр принятия решений, единый бренд, встроены в единую корпоративную структуру со штаб-квартирой – Citigroup Inc и позиционируются как единое целое, где каждое звено может и должно отвечать по долгам друг друга.

Поскольку в данном случае речь идет о злоупотреблении формальной самостоятельностью юридического лица (ст.48 ГК РФ), то необходимая реакция правовой системы состоит в установлении такого последствия, при котором ответственность будут нести компании, входящие в одну группу. Следовательно, надлежащим последствием является установление ответственности единого хозяйствующего субъекта (по терминологии национального права должника — single enterprise).

Иначе говоря, группа компаний “Citi” должна нести ответственность как единый хозяйствующий субъект.

2. Суд пришел к выводу, что действия (бездействие) ответчиков соответствуют критериям совместности. Кроме того, они презюмируются как совместные в силу аффилированности ответчиков.

С точки зрения российского публичного порядка и принципов добросовестности ответчики должны были предпринять совместные действия, направленные на адаптацию отношений с истцом под изменившееся регулирование в иностранных правопорядках.

С точки зрения обычного добросовестного поведения для ответчиков, с учетом их аффилированности и подконтрольности единому центру принятия решений, не составляло труда перевести исполнение обязательств перед истцом с ответчика-1 на ответчика-2, входящего в холдинг Citigroup Inc. В частности, это можно было сделать в соответствии со ст.313 ГК РФ “Исполнение обязательства третьим лицом”.

Ответчик-2, находясь на территории РФ, мог и должен был исполнить обязательство ответчика-1 перед истцом в российской юрисдикции.

Вместо этого ответчики, действуя в едином интересе, избрали модель недобросовестного поведения: (1) ответчик-1 блокирует причитающиеся истцу денежные средства; (2) оба ответчика не предпринимают никаких разумных действий, направленных на адаптацию правоотношений под изменившиеся обстоятельства и исполнение обязательств перед истцом за счет средств ответчика-2, никак не ограниченного санкциями; (3) ответчик-2, являясь аффилированным лицом и фактически представителем ответчика-1 в России, устраняется от исполнения обязательств по исключительно формальному поводу; (4) ответчик-2 прекращает деятельность в России и уменьшает размер своих активов.

Избранная ответчиками модель поведения позволяет с одной стороны одной части единой экономической группы, а именно ответчику-1, уклоняться от исполнения своего обязательства перед истцом, а другой части соответствующей группы, а именно ответчику-2, беспрепятственно осуществлять свою предпринимательскую деятельность, извлекая прибыль в интересах холдинга Citigroup Inc и формально отграничивать свою правосубъектность от правосубъектности ответчика-1.

Подобная форма взаимодействия и поведения ответчиков охватывается понятием «генерального деликта», нормативно закрепленного в ст.1064 ГК РФ с последствиями, установленными в ст.1080 ГК РФ.

Поскольку ответчики совместно причинили вред истцу, то они отвечают перед ним солидарно.

Фактически это дело о взыскании “чистых экономических убытков”, о которых мы писали в одноименной статье.

____________________

^[1] В данном деле злоупотребление корпоративной формой заключалось в создании внутри группы компаний «центра прибыли» и «центра убытков», что причинило вред кредиторам. При этом помимо контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве привлекалась компания (“центр прибыли”), которая не являлась контролирующим должника лицом. Суд признал ее действующей совместно с контролирующим лицом (ст.1080 ГК РФ), поскольку она фактически выступала в качестве соисполнителя.

^[2] П.9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде», п.22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».