29.06.2024

М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры

Как правило, средний бизнес (а крупный — наверное всегда) ведется не одной компанией, а группой компаний (лиц). Понятие “группы” уже давно используется Верховным Судом РФ (далее — ВС РФ) в банкротных и корпоративных спорах.

Формальное определение группы лиц дано в ст.9 Закона «О защите конкуренции». Связанность членов группы может достигаться через участие в капитале, договор о голосовании акциями (долями), участие в органах управления юрлица, родственные связи. Однако для целей разрешения ряда банкротных и корпоративных споров ничто не мешает суду признать лицо образующим с другими лицами группу и при отсутствии формальных признаков группы лиц (см. статью “Фактическая аффилированность в спорах об оспаривании сделок в рамках дела о банкротства”).

У компаний, входящих в группу, могут быть разные предназначения — вести определенный вид деятельности, работать на определенной территории или с определенной категорией клиентов, быть “держателем активов”, “центром прибылей” или “центром убытков” и т.п.

Но у всех групп есть один или несколько конечных бенефициаров — физлиц, которые контролируют всю группу и управляют ею.

В п.20 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ N 3 (2021) сделан вывод, что интересы корпорации сводятся к интересам ее участников и обусловлены ими. Применительно к группе компаний можно сказать, что интересы группы сводятся к интересам ее конечных бенефициаров и обусловлены ими.

Для бенефициаров большее значение имеет финансовое состояние всей группы в целом, а не отдельных ее членов. Для них группа — это единый экономический субъект, состоящий из нескольких подразделений, каждое из которых лишь формально представляет собой самостоятельное юрлицо.

Поэтому для групп компаний характерно свободное перемещение денежных средств внутри группы путем выдачи необеспеченных займов, погашение долговых обязательств одного члена группы другими членами группы, выдача одним членом группы поручительств за других членов, передача одним членом группы своего имущества в залог в счет обеспечения обязательств другого члена группы и т.п.

В результате таких внутригрупповых операций один член группы может финансово пострадать, а другой член группы (либо вся группа в целом) — получить выгоду.

Но могут быть и иные заинтересованные лица — независимые кредиторы и миноритарные участники (акционеры) отдельного члена группы, которые не являются членами группы (не контролируются ее бенефициарами).

Поскольку кредиторы у каждого члена группы свои, то им важно, чтобы именно у их должника — члена группы сохранялись активы, за счет которых может быть погашен долг. Кредиторам не важно как обстоят дела у других членов группы или группы в целом.

Аналогичная ситуация с независимыми миноритариями члена группы — для них важно финансовое положение общества (члена группы), миноритарную долю в капитале которого они имеют.

В результате мы имеем часто несовпадающие интересы бенефициаров группы компаний и кредиторов отдельного члена группы либо миноритарных участников члена группы.

Очевидно, что баланс между этими интересами следует находить через следующее правило: член группы может совершать невыгодные для себя сделки в интересах всей группы, если только такие сделки не нарушают права и законные интересы третьих лиц — кредиторов или миноритариев такого члена группы.

ВС РФ предлагает искать баланс между интересами группы и ее члена через тест на банкротство. Так, в определении ВС РФ от 24.02.2022 N 305-ЭС20-11205(3) говорится: “помимо непосредственных персональных интересов у организации, входящей в корпоративную группу, имеется, как правило, и групповой интерес, конечной целью которого является прибыльность деятельности группы в целом. Реализация группового интереса способствует не только процветанию корпоративной группы, но в то же время и каждого ее участника, в том числе того, который, формально пренебрегая своими персональными интересами, совершил для себя (и своих кредиторов) не выгодную сделку. Определяя баланс между общим интересом корпоративной группы и личными интересами ее участника, необходимо исходить из того, что не подлежат квалификации как незаконные те действия участника группы, которые будучи направленными на реализацию группового интереса, не стали причиной объективного банкротства такого участника”.

Рассмотрим какие еще подходы выработал ВС РФ при разрешении споров с участием компаний, входящих в корпоративную группу.

При наличии сомнений относительно мнимости внутригрупповой сделки член группы должен раскрыть и объяснить дальнейшее перераспределение актива между членами группы

В п.1 “Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц» (утв. Президиумом ВС РФ 29.01.2020) (далее — Обзор ВС РФ по установлению требований КДЛ и АЛ) разъясняется, что в ситуации, когда не связанный с должником кредитор представил косвенные доказательства, поставившие под сомнение факт существования долга, аффилированный кредитор не может ограничиться представлением минимального комплекта документов (например, текста договора займа и платежных поручений к нему, отдельных документов, со ссылкой на которые денежные средства перечислялись внутри группы) в подтверждение реальности заемных отношений. Он должен исчерпывающе раскрыть все существенные обстоятельства, касающиеся заключения и исполнения самой заемной сделки, оснований дальнейшего внутригруппового перераспределения денежных средств, подтвердив, что оно соотносится с реальными хозяйственными отношениями, выдача займа и последующие операции обусловлены разумными экономическими причинами.

При этом аффилированный кредитор не имеет каких-либо препятствий для представления суду полного набора дополнительных доказательств, находящихся в сфере контроля группы, к которой он принадлежит, устраняющего все разумные сомнения по поводу мнимости сделки. Если аффилированный кредитор не представляет такого рода доказательства, то считается, что он отказался от опровержения факта, о наличии которого со ссылкой на конкретные документы указывают его процессуальные оппоненты (ст. ст. 9 и 65 АПК РФ). В подобной ситуации действия, связанные с временным зачислением аффилированным лицом средств на счет должника, подлежат квалификации по правилам, установленным ст.170 ГК РФ.

При внутригрупповом займе денежные средства остаются под контролем группы, в силу чего отсутствует необходимость в его обеспечении

В ряде дел ВС РФ указывает, что оценивая обеспечительную сделку (поручительство или залог) на предмет действительности, необходимо исходить из того, что по общему правилу при внутригрупповом займе денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего с точки зрения нормального гражданского оборота отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования.

В условиях аффилированности заимодавца, заемщика и поручителя (или залогодателя) между собою на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определения ВС РФ от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652, от 24.12.2018 N 305-ЭС18-15086(3), от 24.02.2022 N 305-ЭС20-15145(5)), от 16.11.2022 N 306-ЭС20-16964(2)).

Действительность обеспечительной сделки между независимым кредитором и членом группы зависит от добросовестности кредитора

На примере предоставленного без встречного предоставления поручительства по займу ВС РФ в определении от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611 указывает, что получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности. Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения заимодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным заимодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (п.4 ст.1 и п.1 ст.10 ГК РФ). К их числу могут быть отнесены, в том числе следующие:

— участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов;

— получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности;

— реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя, при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

Если один член группы действовал в интересах другого члена группы, то презюмируется, что он получил возмещение по скрытому договору о покрытии, а значит не имеет требований к нему

В п.5 Обзора ВС РФ по установлению требований КДЛ и АЛ рассмотрены три ситуации:

— один член группы как поручитель гасит задолженность другого члена группы (должника) перед независимым кредитором, а затем просит включить перешедшее к нему в порядке суброгации требование в реестр требований кредиторов (далее — РТК) должника;

— один член группы в порядке ст.313 ГК РФ гасит задолженность другого члена группы (должника) перед независимым кредитором, а затем просит включить перешедшее к нему в порядке суброгации требование в РТК должника;

— один член группы выкупает у независимого кредитора право требования к другому члену группы (должнику), а затем просит включить перешедшее к нему в порядке цессии требование в РТК должника.

Во всех этих случаях ВС РФ предлагает исходить из презумпции того, что новый кредитор (член группы) получил возмещение по скрытому от суда внутригрупповому договору о покрытии, а значит не может быть включен в РТК должника.

Такое возмещение могло быть получено заранее — когда полученные от независимого кредитора активы были выведены из оборота должника в пользу другого члена группы.

ВС РФ пишет, что с учетом презумпции разумности действий участников гражданского оборота есть основания полагать, что действия, направленные на совершение упомянутых операций, обсуждались на внутригрупповых переговорах, в их основе лежит достигнутая членами группы договоренность. При этом подчиненность членов группы одному конечному бенефициару позволяла им заключать соглашения об исполнении обязательств друг друга, в том числе договоры о покрытии, без надлежащего юридического оформления.

В силу ст. 65 АПК РФ на нового кредитора (члена группы) перешло бремя опровержения существования такого рода отношений.

Презюмируется, что внутригрупповые платежи являются компенсационным финансированием, что влечет субординацию вытекающих из таких платежей требований к должнику

В Определении ВС РФ от 03.06.2022 N 303-ЭС22-1644 был рассмотрен казус, в котором суд пришел к выводу, что наиболее вероятной причиной перечисления одним членом группы денежных средств другому члену группы в отсутствие документов, позволяющих квалифицировать эти перечисления как операции, характерные для обычных обязательственных отношений двух коммерческих организаций, являлось использование лицом, контролирующим группу компаний, в том числе плательщика и получателя, преимуществ своего положения для выведения одного члена группы из состояния имущественного кризиса, выразившегося в недостаточности денежных средств.

ВС РФ решил, что данные платежи являлись компенсационным финансированием, нарушающим права кредиторов получателя денежных средств, и, несмотря на наличие у плательщика собственных кредиторов, его требование подлежит субординации, т.е. понижению очередности.

Вместе с тем, если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц — других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании (определение ВС РФ от 25.09.2023 N 305-ЭС23-4897(3)).

При оспаривании внутригруппового платежа по ст.61.3 Закона о банкротстве предпочтение устраняется, если деньги возвращены другим членом группы

Вышеуказанная статья позволяет оспаривать сделки должника, влекущие за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами.

В определении ВС РФ от 7.06.24 № 305-ЭС20-2011(7) изложена следующая правовая позиция.

Поскольку ситуация имущественного кризиса возникла у группы компаний в целом, ее члены стали отвечать признакам объективного банкротства практически одновременно. При этом на протяжении еще какого-то периода они продолжали осуществлять хозяйственную деятельность, пытаясь выйти из кризиса, и, соответственно, оказывали услуги, выполняли работы, проводили внутригрупповые платежи.

В таких условиях любое перечисление денежных средств одним членом группы другому, совершенное в шестимесячный период, указанный в п.3 ст.61.3 Закона о банкротстве, на первый взгляд, свидетельствует об оказании предпочтения.

Однако, если после одной расходной операции по оплате внутригрупповых услуг, приведшей к формальному предпочтительному получению исполнителем (членом группы) денежных средств заказчика (другого члена этой же группы), совершается последующая операция, по которой на счет того же заказчика поступает денежная сумма из внутригруппового источника, пополняющая конкурсную массу данного заказчика, то предпочтение устраняется на сумму, полученную по второй операции. Такой вывод вытекает из смысла ст.61.7 Закона о банкротстве, согласно которой суд может отказать в признании сделки недействительной в случае, если приобретатель по оспариваемой сделке вернул все исполненное в конкурсную массу.

Даже если компания группы не является КДЛ, она может нести субсидиарную ответственность солидарно с КДЛ как соисполнитель

В п.12 Обзора судебной практики ВС РФ N 4 (2020) рассмотрен казус, в котором одно физлицо Г. являлось основным акционером (участником) группы компаний.

Посредством заключения договоров на переработку давальческого сырья была организована бизнес-модель, согласно которой компании группы делились на «центры прибылей» и «центры убытков».

После очередного банкротства компании У. из «центра убытков» ФНС попыталась привлечь к субсидиарной ответственности компанию Р. из «центра прибылей», которая получала выгоду от деятельности должника в ущерб интересам независимых кредиторов.

Суды отказали в привлечении к субсидиарной ответственности, поскольку компания Р. не являлась контролирующим должника лицом (КДЛ).

ВС Суд РФ с этим не согласился, указав на следующее. Даже если исходить из того, что недобросовестно получающее от деятельности должника выгоду лицо не контролирует должника, то наиболее вероятной причиной подобного поведения является возможность Г. как лица, контролировавшего обе стороны, определять действия каждой из них, неравномерно перераспределяя активы внутри группы. Тем самым компания Р. в отсутствие статуса контролирующего лица может быть признана действующей совместно с Г. (ст.1080 ГК РФ), поскольку фактически выступала в качестве соисполнителя, что приводит к одним и тем же материально-правовым последствиям для ответчика в случае удовлетворения иска.